Воссоздать образ Марии Монтессори, очищенный от оценок
Много раз отваживалась я набросать биографические заметки о Марии Монтессори, чья жизненная философия и воплощение этой философии пропитали всю мою профессиональную жизнь и видение реальности. Однако, с течением времени, пока я без устали продолжала искать новые документы и факты о её жизни, в моих заметках обнаруживались некоторые неточности. К великому удовлетворению мне удалось исправить большинство из них, в том числе благодаря помощи Каролины Монтессори.
В этой книге я ссылаюсь на самые актуальные источники и мои личные свидетельства. При всей своей цельности и прямолинейности Марии Монтессори, в ее жизни многое остается сокрытым, в том числе по причине непрерывных странствий. В течение своего земного пути она жила в разных городах, посещала множество стран, повсюду объединяя вокруг себя друзей и учеников.
Где бы она ни появлялась, оставался след ее личности
Следы эти не так просто собрать. Её постоянное стремление «посеять семена» своих научных открытий скрывает от нас ее блестящие университетские годы, которые совпали с борьбой за права женщин и непростым опытом материнства. Годы эти были отмечены переосмыслением понятия общественной справедливости и роли женщины.
В удушливой атмосфере того времени многое в жизни Монтессори признавалось непристойным, и это создавало вокруг её личности своего рода миф.
Когда мне впервые предложили написать эту книгу, исполнилось ровно сто лет со дня открытия первого Дома Ребёнка. Я с удовольствием согласилась, решив про себя использовать только документальные материалы, изложенные в статьях, письма, фотографии эпохи, подтвержденные надежными свидетельствами или личным опытом.
Моим намерением было воссоздать образ Марии Монтессори, очищенный от оценок, которыми так часто пестрят описания её жизни.
В письмах к ученикам, которых я знаю лично – Анне Марии Маккерони, Адель Коста Ньокки, Джулиане Сордже, Марии Антуанетте Паолини – тон её повествования то конфиденциальный и слегка ироничный, то серьёзный и патетический. В этих письмах она рассуждает о будущем, о роли ребенка и подростка в процветании всего человечества, о важности признании прав человека на «длинное детство».
Кажется, её время уже ушло. Но так ли это?
Мы видели Марию Монтессори на почтовых марках, на монетах в двести лир и на купюрах в тысячу во времена старой национальной славы, которая теперь лишь часть истории. Кажется, её время уже прошло.
Однако, парадоксальным образом все больше людей обращают на неё свои взоры, особенно в свете современной школы, которая программирует, дрессирует, задаёт задания, без меры заполняет время жизни учеников всех возрастов, постоянно побуждает их к соревновательности, требует насильственной социализации, уничтожая индивидуальность; школы, которая судит других, не критикуя себя, которая не учит преподавателей самоанализу; наконец, мы видим школу в свете системы, в которой не учитываются особые потребности роста и индивидуальные различия ребенка, юноши, подростка.
Напротив, ко всем подходят, как к пустым сосудам, требующим наполнения. В результате дети становятся заложниками чрезмерной заботы и превращаются во всегда недовольных тиранов.
Когда же мы взрослые найдем нужную меру?
После Второй Мировой войны не остались без внимания педагогические эксперименты, проложившие различные пути в образовании: движение CEMEA, зародившееся во Франции в 1936 году, известное также и в нашей стране (www.cemea.it), CEIS из Римини, Школа-город Песталоцци во Флоренции, школьные классы Марио Лоди и донна Милани.
Будучи известными, все они до настоящего времени остаются почти изолированными и не оказывают влияние на то, как организована обычная школа. Джон Дьюи, получивший известность после Второй Мировой, благодаря выдающемуся учителю Ламберто Борги, Селестен Френе с его педагогикой сотрудничества (MCE) - имена сами по себе значительные, но они не получили должного внимания на педагогических факультетах основных университетов.
Инспекторами владеет страх от предоставляемой детям свободы
Помню, как в начале семидесятых прошлого века один школьный инспектор, высказываясь по поводу автодидактических карточек и тетрадей, в которых дети писали самостоятельно, отрицал возможность учеников самостоятельно изучать буквы и познавать тонкости орфографии. Им владел страх перед предоставляемой детям свободой, недоверие к формам обучения, доставляющим радость.
В огромной степени все эти суждения были применимы и к такой «вызывающей» фигуре, какой была Мария Монтессори. Ко всему прочему – женщина. К тому же - женщина врач, верившая, что у неё есть чему поучиться, изучавшая олигофрению и считавшая, что принципы обучения олигофренов применимы к нормальным детям, подражавшая сёстрам Агацци, обогатившаяся благодаря своим сенсорным материалам и школам для состоятельных семей.
С неясными политическими взглядами - была ли она «правая» или «левая»? Позитивист, феминистка, масон, теософ, фашист, католичка? Из раза в раз поддерживаемая политиками и сильными мира сего?
Незамужняя мать, оставившая собственного сына, чтобы посвятить себя чужим детям? Учёная-самоучка, радеющая за собственные идеи.
Философы-идеалисты смотрели на неё с подозрением, движение новых школ - с недоверием. Её предложения в сфере образования, получившие признание у католической церкви, распространились главным образом в протестантских странах и даже среди индуистов и синтоистов, а также в многочисленных светских школах.
Монтессори атакуют со всех сторон
Объект постоянных домыслов и сплетен при жизни, она и сегодня раздражает многих своим острым свободомыслием, неудобной новизной своих замыслов, которые требуют от взрослого кардинально измененного отношения к образованию.
Монтессори атакуют со всех сторон: она «предоставляет ребенку слишком много свободы», она «слишком строга», или её метод «не развивает воображение», или: «не подходит к изменяющимся временам».
Несомненно, Монтессори доблестно защищала целостность своей работы: она не хотела заключать сомнительных компромиссов или превращать свои открытия в прибыльный бизнес. В то же время многие обогатились на её имени, или использовали его как инструмент достижения различных других целей.
О личной жизни Монтессори тоже известно немного. Она неохотно о ней рассказывала, редко писала, а иногда просто сочиняла сама про себя небылицы.
Что это? Культурное сопротивление свободной мысли?
Не менее бездоказательно мнение о том, что Монтессори является «ископаемым» в области образования. Такое мнение главным образом не учитывает революционного содержания оперативных стратегий, открытых Монтессори, и реализуемых в многочисленных школах по всему миру.
Главная причина, почему эти идеи не находят широкого распространения у нас, - культурное сопротивление и скептицизм, противостоящий свободной мысли. По историческим, политическим, идеологическим причинам гнетущий груз бюрократии лег на педагогику Монтессори в Италии.
Все это привело не только к почти полному исчезновению государственных и частных монтессори-школ, но и к значительному сокращению числа курсов подготовки педагогов.
Сегодня в Италии серьезные образовательные учреждения, работающие по модели Монтессори, можно пересчитать по пальцам.
Иначе обстоит дело в других странах. Только в США и Канаде таких школ существуют десятки, не говоря уже о многочисленных научных публикациях, журналах для родителей, курсов подготовки педагогов.
Школы Монтессори есть и во множестве европейских стран (Франция, Германия, Бельгия, Великобритания, Испания, Голландия, Швеция, Норвегия) и других не европейских стран (Австралия, Гонконг, Мексика, Эквадор, Бразилия, Чили, Марокко, ЮАР, Танзания, Индия).
Большинство школ работают с детьми от трех до пятнадцати лет. В них создаются пространства для разных возрастов, чтобы максимально использовать межвозрастное взаимодействие. В таких школах есть место и детям с проблемами. Кроме того, в них учитывается разнообразие детских интересов.
Большинство школ являются частными, но в них учатся не только дети богатых родителей. Есть и государственные школы, в том числе средние школы.
В Японии, где в школьном обучении присутствует высокая степень соревновательности, недавно открылось несколько школ для детей от шести до двенадцати лет. Дома Детей начинают появляться даже в Китае и Корее.
Дом детей на улице Марси, это «Помпеи педагогики»
У нас в Италии, к большому удивлению иностранцев, Домов Детей еще очень мало и организованы они некачественно, за исключением, пожалуй, уже вошедшего в историю Дома на улице Марси 58, первого Дома Детей в Сан Лоренцо. По словам Раньеро Реньи, историка, занимающегося наследием Монтессори, дом на улице Марси, это «Помпеи педагогики».
В США уже проведены множество исследований на базе образовательных учреждений Монтессори. Работы самой Монтессори тоже широко популярны, не только её главные работы, уже ставшие классическими (к сожалению, в Италии сейчас часто трудно найти книги издательства Гарзанти), но и второстепенные работы, речи, произнесенные по разным случаям, разработки курсов, которые она делала в Индии или в других англоговорящих странах, и переведенные на итальянский язык.
В различных североамериканских и европейских университетах педагогические идеи Монтессори, благодаря их глубоко инновационному содержанию, внимательно изучаются, в то время как в Италии, где началось это образовательное движение, ему отводится несколько страниц в учебниках по истории педагогики. Единственное исключение – Центр монтессорианских Исследований (CESMON), созданный Кларой Торнар на базе римского университета.
Сто лет назад и на сто лет вперед
Педагогический путь Марии Монтессори, начавшийся в двадцатом веке в небольшом помещении в романском квартале Сан Лоренцо, в последствии названный Домом Детей, разросся так, что смог предложить различным культурам новый образ ребенка, а затем и подростка: не пассивного получателя старых или новых знаний, непрерывно пережевываемых поколениями взрослых, но личность, вдохновленную и готовую брать ответственность за самого себя и за других.
6 января 2007 года исполнилось ровно сто лет с того первого, блестящего педагогического эксперимента. Я полностью отдаю себе отчет в значительности этой истории длинною в век. В моей книге попытаюсь обозначить наиболее важные этапы тех задач, решить которые Монтессори чувствовала своим долгом, а было это, если воспользоваться словами Джона Дьюи, «новой копернианской революцией»: сделать так, чтобы двигателем образования больше не был взрослый, но сам ребенок с его способностью к самообразованию, растущий в радикально трансформированном жизненном пространстве, в котором традиционный способ понимания взаимоотношений между родителями и ребенком, между учителем и учеником был перевернут с ног на голову, чтобы найти отправную точку для создания менее жестокого человеческого общества.
Декабрь, 2020
Предисловие к книге Грации Хонеггер Фрешко «Мария Монтессори и современность. Жизнь, мысли, свидетельства», изд. "Народная книга". Перевод с итальянского Сергея Сафронова
© Публикация журнала "Монтессори-клуб".
