Сначала анализ звуков, ударение и образы букв
Составляя слова из подвижного алфавита (что делают у нас почти все пятилетки, а в Италии – даже четырехлетки), ребенок разлагает их на составляющие их звуки. Соединяя звуки в слова, он производит анализ звуков.
Этими действиями ребенок совершает подготовительную работу к чтению. Читая слова, он сам вскрывает тоническое ударение, помогающее ему распознавать смысл слов.
Ребенок, начинающий читать, произносит звуки слова, отвечающие буквам алфавита, еще не схватив его смысла, но, перечитывая его все скорей и скорей, находит тоническое ударение и узнает слово. Не только звуки и ударения, но и форма слова анализируется ребенком.
«Каким абсурдом кажется изучение в детском саду фонетики и морфологии с детьми четырехлетнего возраста! А между тем дети проделывают это сами. Анализ был «средством» для постижения слова, «облегчением», которое давало маленькому ребенку возможность писать без усилия», – говорит Монтессори.
Анализ звуков, составляющих слово, является полезным средством для того, чтобы маленький ребенок начинал писать слова без затруднения.
Подобный же процесс может быть полезным и для написания или составления предложения. Давая возможность ребенку классифицировать слова, мы помогаем ему постигать различные части речи и таким образом проникать в анализ самой речи, что, в сущности, является продолжением первоначального процесса.
Этот процесс классификации слов помогает ребенку писать предложения, подобно тому, как процесс составления слов помогал ему писать слова. И дети (шести-семилетки, иногда и младшие) делают это с удовольствием. «Ребенок счастлив, когда из-под его пера выходит коротенькое предложение, не менее, чем когда из его рук выходит первое слово», – говорит Монтессори.
Ребенок составляет слова из подвижного алфавита (розовых и голубых букв писаного шрифта). Он берет буквы руками одну за другой в их определенной последовательности, а потому руки ребенка принимают такое же участие в работе, как и глаза. Это знает всякий, кто употребляет материал Монтессори при обучении маленьких детей грамоте.
Если мы проследим эти два процесса: процесс составления слов из букв и процесс составления предложений из слов у детей монтессорийской школы, то мы получим полную аналогию этих двух процессов.
Сначала дети изучают звуки (карточки с наждачными буквами). Есть маленькие дети (четырех-пятилетки), которые упорно отдаются характерной страсти изучения звуков и длительно находятся в процессе механического письма. Каждая буква, написанная ими, кажется им их собственным творением.
Овладев большим или меньшим количеством звуков (от шести до восьми), дети приступают к составлению слов из подвижного алфавита. Составляя то или иное слово, ребенок разлагает его на звуки, анализируя каждый звук отдельно (форму, произношение) и наблюдая порядок их строя: если какой-нибудь звук выпадает или стоит не на своем месте, слово получается неправильное, уродливое, нежизнеспособное.
Для маленького ребенка эта работа является высоко умственной, творческой, захватывающей глубиною интереса. Он чувствует себя творцом этих слов. Он составляет их сам по своему желанию, а не получает готовыми извне, от учительницы или из плаката. Никакое другое средство не дает такого могущественного стимула к побуждению ребенка обогатить свой речевой запас, как составление слов из подвижного алфавита Монтессори.
У детей появляется интерес, а у некоторых даже страсть к составлению, а затем и к письму слов
«Есть дети от пяти до семи лет страстные любители слов, – говорит Монтессори, – они представляют незрелые умы, еще не могущие ясно толковать речь, но понимают слова, которым могут отдаваться со страстью, неутомимые и полные интереса». (М. Montessori, L’autoeducazione nelle scuole elementari. Graramatica, 1916.)
В нашей практике час-то встречаются такие дети. И чем менее развит ребенок, чем беднее его словесный запас, тем с большим упорством предается он его накоплению. Одни долго составляют слова из подвижного алфавита, другие, овладевшие письмом, заполняют словами страницы тетрадей.
У наших детей это обыкновенно бывает в возрасте 6-7 лет (а иногда и раньше). Дети мало развитые, с бедным запасом слов и часто с дефектами речи, подолгу задерживаются на отдельных словах, стараясь повторными упражнениями закрепить в себе приобретенное знание.
Так, шестилетняя девочка, обладающая всеми вышеупомянутыми недостатками, сложив из букв слово САМОВАР, пишет его в тетради десятки раз. Та же девочка через три месяца наполняет тетрадь словами, списывая их с карточек, предварительно прочитав каждое слово. А еще через три месяца она составляет из отдельных букв (рукописного шрифта) коротенькие предложения: ДЕВОЧКА УПАЛА, ЕЛКА РАСТЕТ В ЛЕСУ, и списывает их в тетрадку.
Возраст интереса к словам
То же самое делает шестилетний мальчик со словом АПЕЛЬСИН, а девочка (6 лет), очень способная и с хорошо физиологически развитой речью, но из-за малокультурной в интеллектуальном смысле домашней обстановки владеющая бедным запасом слов, заполняет целые тетради разнообразными словами, месяцами предаваясь этой работе, подобно коллекционеру, со страстью собирающему сокровища.
Многие дети, набирая слова, не довольствуются одними существительными, а присоединяют к ним и другие части речи (прилагательные, глаголы, предлоги), получая, таким образом, предложения (см. Ю. Фаусек, «Обучение грамоте и развитие речи, по Монтессори»).
Пользуясь этим моментом, Монтессори дает детям свой грамматический материал. «Ребенок в возрасте «интереса» к словам может использовать грамматику, останавливаясь аналитически на различных частях речи, следуя процессам своего внутреннего созревания и таким образом находя возможность владеть своим языком и потому ценить и любить его», – говорит Монтессори.
Важно заразить детей своей любовью к русскому языку
«Для того чтобы дети с успехом занимались языком, нужно, чтобы они его полюбили, а для того, чтобы дети полюбили язык, нужно, чтобы учителя заразили их своей любовью. Но инстинктивная любовь, если она и есть, не может передаваться детям: она должна как-то реально выражаться и иметь свои точки приложения», – говорит Л.В. Щерба («Вопросы педагогики», Л.В. Щерба, Безграмотность и ее причины). И такими реально выраженными точками приложения является у нас грамматический материал Монтессори.
Подобно тому, как слово составляется из букв, предложение составлено из слов. Составляя то или иное предложение, ребенок анализирует слова, в него входящие (их форму, значение, согласование), а также наблюдает порядок их строя (подобно порядку строя букв в слове): если слово выпало или переставлено, речь или неполная, или измененная, или же, наконец, искаженная, а потому тоже нежизнеспособная.
Составляя предложения, ребенок творит речь: из отдельных слов он строит правильную речь, усваивая незаметно ее законы. «Наш метод в этом отношении, – говорит Монтессори, – вероятно, начинается ересью: первое было то, что ребенок отдавался весь целиком письму в 4-5 лет, в возрасте от пяти с половиной до 7-8 лет он вступает в область грамматики».
Необходимость для детей заниматься грамматикой признает у нас такой научный авторитет, как. Л.В. Щерба. «Для того чтобы приобрести механизм письма, необходимо заниматься языком и его грамматикой», – говорит он. Монтессори в этом отношении поступает решительно и дает свою грамматику очень маленьким детям. Результаты показывают, что на это она имеет полное право. Кроме того, Л.В. Щерба утверждает, что «для того чтобы дети писали грамотно, им необходимо заниматься языком как таковым».
Монтессори дает детям свой грамматический материал, на котором упражняются дети, проникая в язык как таковой безо всяких примесей, и получает блестящий результат: ее дети грамотны, какова бы ни была их национальность.
Грамматика Монтессори не есть книга. Она заключена в карточках
Карточки все одинаковых размеров: прямоугольники в 5 на 3,5 сантиметра, различных цветов: черные – для существительных, серые – для числительных, коричневые – для прилагательных, красные – для глаголов, розовые – для наречий, зеленые – для местоимений, лиловые – для предлогов, желтые – для союзов, голубые – для междометий (это в итальянской грамматике).
Карточки помещаются в специальных ящичках: первый ящичек из двух отделений, второй – из трех, третий – из четырех и т.д. Каждое отделение имеет одну стенку более высокую, куда вставляется карточка с обозначением части речи соответственно содержанию отделения; карточка окрашена в соответственный цвет. Кроме того, есть еще добавочные карточки и таблицы, о которых я скажу ниже.
Маленький ребенок, начинающий читать, проявляет стремление изучать слова. Это мы видим на деле. «Он должен собирать себе этот капитал», – говорит Монтессори. Особенностью его языка в малом возрасте является бедность слов. К 5-6 годам он входит в тот возраст, когда для выражения мыслей ему нужен материал.
«Многие наблюдают, что дети с напряженным вниманием слушают речь взрослых, даже тогда, когда смысл речи для них непонятен: они стремятся схватить слова и часто повторяют с радостью какое-нибудь непонятное, но удержанное ими слово», – говорит Монтессори (см. Фаусек, «Обучение грамоте и развитие речи по Монтессори»).
Мы должны идти навстречу этому стремлению детей и предоставить им обширный материал, организуя его упражнениями, устанавливающими и определяющими реакции.
Необходимо, чтобы учительница располагала хорошо приготовленным материалом. Это облегчает и гарантирует успех ее работе.
Материал должен быть хорошо знаком учительнице, а кроме того, она должна хорошо знать практические моменты, когда можно предложить то или иное упражнение, так как не для всех детей хороша одна и та же градация в выборе материала. Для одних детей этот материал легок, для других труден, и они приступают к нему позже.
Порядок упражнений также не для всех одинаков. В моей практике работы с детьми от 6 до 8,5 лет в течение двух лет практиковался материал, изготовленный мною самой. Он появился не сразу, а изготовлялся по мере надобности, соответственно зрелости и требованиям детей.
Я не специалистка по преподаванию русского языка, но рискнула и взяла на свою совесть дело переработки материала для изучения итальянского языка в итальянской школе Монтессори применительно к русскому языку и в русской школе Монтессори.
Число
Первой появилась коробочка с двумя сериями карточек по 20 в каждой. Одна серия (белых) карточек содержит 20 слов (существительных) в единственном числе, другая (светло-зеленых) – 20 тех же существительных, но во множественном числе. Например, СТОЛ – СТОЛЫ, РУКА – РУКИ, ПЕРО – ПЕРЬЯ. Слова написаны черными чернилами, окончания – красными. На крышке коробочки – этикетка с обозначением «Число».
Дети, свободно читающие карточки с отдельными словами, могут с легкостью работать с коробочкой. В нашей практике это упражнение проделывали с большим увлечением многие шестилетки и даже некоторые, не достигшие еще шести лет (две девочки в 1923 году и одна в 1926 году).
Упражнение заключается в том, что ребенок сначала читает карточку со словом в единственном числе и рядом кладет карточку с тем же словом во множественном числе.
В начале упражнения учительница дает ребенку коротенькое объяснение вопроса: «стол – это один стол, а столы? (много столов) и больше ничего». Некоторые дети к этому выводу приходят сами. «Я знаю, – говорит мне шестилетняя девочка, – рука – это одна рука, а руки – две. Дом – это один, а дома – много».
Большинство детей, окончив упражнение (раскладывание карточек), зовут учительницу для проверки их работы. Для одних достаточно беглого взгляда и одобрения, выражающегося словом «верно», с другими необходим коротенький урок, т.е. прочитывание всех карточек ребенком и его ответы на вопросы: «Книга – это сколько? А книги?»
Когда дети, одни скорее, другие медленнее (многие – тотчас же) усвоят понятие единственного и множественного числа, я даю им термины. Детям это нравится, и иногда можно слышать, как двое детей спрашивают друг друга: «Единственное число – карандаш, а как множественное?»
Некоторые дети, особенно те, кто легко предавался составлению и письму слов, повторяют и это упражнение по много раз. Так, один мальчик (6,5 л.) с плохим произношением раскладывал карточки в течение трех недель каждый день. Другие не ограничиваются простым раскладыванием карточек и списывают слова в тетрадку, разделив страницу на два столбца и обозначив их терминами: единственное и множественное число.
Есть и такие, которые, списав все сорок слов, продолжают работу дальше, придумывая слова от себя, наполняя ими страницы тетрадки и делая свои собственные выводы. ЛИСТ – ЛИСТЬЯ – ЛИСТЫ. «Листья – это у дерева, а листы – у книги», – говорит мне семилетний мальчик. «Небо – это единственное число, а как же будет множественное? – спрашивает семилетняя девочка. – Небы, нет, не так...» «Небеса», – подсказывает ей мальчик того же возраста. «Воздух – единственное число, а множественное – воздухи. Нет, – говорит он с сомнением, – разве говорят: воздухи, – воздух ведь один, правда, Ю.И.?» «Сани, – говорит мне семилетняя девочка, – множественное число, а единственное – сань или саня? – и весело расхохоталась: – Нет, так нельзя».
И дети сами приходят к выводу, что некоторые слова употребляются только в единственном, а другие – только во множественном числе. (Слово «сани» было написано на листке в рубрике «Множественное число».)
Я приносила в класс листочки со словами в единственном и в одном множественном числе, вписывая туда такие слова, как золото, серебро, соль, ножницы, чернила, ворота, люди. Желающие дети писали в тетрадках соответственное множественное или единственное число. «Соль, которую мы едим, – одна, значит, единственное число, а соли – в аптеке бывают – это множественное», – заключил восьмилетний мальчик.
У одной семилетней девочки в тетрадке среди написанных существительных (ею самою придуманных) в двух столбцах попали и прилагательные: крохотный – крохотные, темный – темные, светлый – светлые. «Можно сказать: крохотный ребенок – крохотные дети, темная ночь – темные ночи, светлый день – светлые дни», – объяснила мне девочка.
Продолжая работу, девочка интуитивно стала исследовать единственное и множественное число не только существительных, но и прилагательных, а также местоимений и числительных (или по-новому – местоименных и счетных существительных и прилагательных): я – мы, ты – вы, наш – наши, этот – эти, какой – какие, один – одни, два, три, четыре – только множественное число.
Род
Почти одновременно с этой первой коробочкой появилась и вторая с этикеткой «Род» на крышке. В ней лежали карточки четырех серий. Первая серия – три оранжевые карточки со словами мой, моя, мое. Вторая – 20 белых карточек со словами (существительными) мужеского рода. Третья – 20 карточек со словами женского рода. И четвертая – 20 со словами среднего рода. Все 60 карточек перемешаны.
Ребенок должен раскладывать их под оранжевыми карточками соответственно роду слова. МОЙ СТОЛ, МОЯ РУКА, МОЕ ПЛАТЬЕ. Это упражнение для некоторых детей оказывается более трудным, чем первое, особенно в определении женского и среднего рода.
Изучая иностранный язык, мы отличаем род по окончанию или по члену предложения. В своем родном языке мы, не зная еще никаких правил, делаем это просто ухом. И оказывается, что далеко не у всех детей достаточно развито ухо для различения рода слов. Есть дети, которые делают это сразу, быстро и безошибочно, есть и такие, которые сомневаются, куда поместить то или иное слово. «Платье, – спрашивает шестилетний мальчик, – моя платье или мое платье?» И в речи детей мы часто слышим искажения в отношении рода; многие дети говорят: «Этот яблок, мое стуло, мое фамилие, мои рождения, этот дверь».
Благодаря тому, что в школе Монтессори дети работают индивидуально и самостоятельно, они часто справляются с затруднениями, не прибегая к помощи учительницы, а обращаясь за советом к более сильным ученикам. Когда работа окончена, то есть все три серии белых карточек разложены, дети, легко с ними справившиеся, приходят на помощь более слабым и проверяют их работу.
Иногда сильный ребенок садится рядом со слабым и прочитывает с ним каждую карточку, помогая правильно определять род слова. «Нами установлено твердо то, что наша школа в ее практике есть истинная интеллектуальная лаборатория: дети продолжают действия и продолжают их самостоятельно.
Один раз представлен им материал, и они его принимают, выбирают с точностью то, что им надо, и знают, как отыскать его. Они обмениваются материалом и уроками между собою. Учительница своими немногими уроками как бы приводит в соприкосновение проводки электрического тока и получает результаты, не соизмеримые со своими такими простыми действиями. Это действие как звук колокольчика, как свет лампочки, как толчок машине к движению. Часто проходит целая неделя без необходимости какого-нибудь объяснения с ее стороны», – говорит Монтессори («Мой метод»).
Очень полезно бывает, когда учительница, исправляя ошибки вместе с ребенком, обращается с вопросом ко всему классу, например: у ребенка слово «ведро» положено под карточкой «моя». Учительница привлекает к себе внимание детей и спрашивает: «Как надо сказать: МОЯ ВЕДРО или МОЕ ВЕДРО?»
После более или менее частых повторных упражнений дети проделывают их безошибочно, и тогда учительница пользуется этим моментом, чтобы дать им термины: «мужеский, женский и средний род». Многие, как и с упражнением в числе, списывают слова в тетрадки, разделив страницу на три столбца и обозначив каждый столбец терминами: «мужской, женский, средний род». Списав все карточки, находящиеся в коробке, дети часто придумывают свои слова, причем у некоторых, кроме существительных, иногда появляются и прилагательные: «новый, новая, новое» и т.п.
При упражнениях с описанными двумя коробочками детям еще не давались термины «существительное, прилагательное». Части речи назывались просто «слова», и дети говорили: «Буду писать слова в числе» или «слова в роде». Очень скоро я дала детям первую грамматическую коробочку для грамматического анализа.
Из книги Ю. Фаусек «Грамматика у маленьких детей по Монтессори» Публикуется по изданию «Русская грамматика по методу Монтессори». Проект «Мария и Юлия», Санкт-Петербург, 2011
Статья из журнала «Монтессори-клуб» № 4 (49) 2015 г. Фото: из архива журнала
